«Франция, на лик твой просветленный
Я еще, еще раз обернусь,
И, как в омут, погружусь, бездонный,
В дикую мою, родную Русь
…
Вот, ты кличешь: — «Где сестра Россия,
Где она, любимая всегда?»
Посмотри наверх: в созвездьи Змия
Загорелась новая звезда»
Николай Гумилев
Российско-французские отношения имеют, как впрочем и с другими великими державами, особую историю. Этот факт нисколько не зависит от наших желаний, исторических коллизий и даже современного положения дел. Хотя именно последнее оказывается крайне интересным и важным в оценке современного характера взаимоотношений.
Начнем с краткого описания сложившейся ситуации. Во-первых, современная Россия. Государство, проигравшее «холодную войну» социально-экономических систем, присоединившееся к Вашингтонскому консенсусу и в течение почти 15 лет безоговорочно интегрировавшееся в глобальную систему миропорядка по западно-либеральному образцу. Во-вторых, нынешняя Франция. Государство, безусловно представляющее западный глобальный проект, однако, всегда имевшее собственную, исторически и философски обусловленную, точку зрения на его развитие, но оказавшееся «отодвинутым» от основных преимуществ глобализации англо-саксонской, и отчасти, германской, составляющей данного проекта. При этом, оба государства и их элиты сохранили не только амбиции на участие в глобальном проекте, но и инструменты влияния и давления на оппонентов.
В результате, в качестве стартовой точки для анализа ситуации и видимых не вооруженным глазом процессов, любой аналитик видит два государства, практически дошедших до состояния утраты статуса великих держав, чьи элиты не согласны со сложившейся ситуацией и сохраняют ресурсную и научно-технологическую базу для повышения своего статуса. Иначе говоря, возвращения в «клуб» тех, кто будет определять будущее мироустройство. Всем не согласным с данной трактовкой возможностей Франции или России предлагаю внимательно, подчеркиваю, внимательно, ознакомиться с основными параметрами социально-экономического и научно-технологического развития данных государств на общедоступных сетевых ресурсах.
Современная политическая история изобилует примерами того, как потенциальные союзники оказывались геополитическими противниками и даже открытыми врагами в вооруженных конфликтах. С точки зрения автора, подобные попытки предпринимались внешними «игроками» с начала XIX века неоднократно, и даже имели отдельные успехи. Однако, в последнее время, все более явственно очерчивается круг взаимных интересов и условий, формирующий новый российско-французский союз. Национал-глобалистски ориентированные элиты двух стран оказались умнее и, как видится, смогли преодолеть не только противоречия, но и успешно противодействовать негативным внешним воздействиям. Причина, де факто, одна: и Россия, и Франция, по отдельности, сегодня представляют этакий вариант «уполовиненной» сверхдержавы. То есть: во-первых, экономически явно слабее своих основных оппонентов и находятся в зависимости от них; во-вторых, имеют достаточно развитый уровень науки и технологий в наиболее значимых сферах (ядерная, космическая, авиационная и т.д.); в третьих, энергетически и продовольственно независимы; и, наконец, имеют достаточно влиятельные элиты, четко осознающие всю пагубность встраивания в глобальный мир в отсутствие опоры на национальное государство и его возможности.
Давайте попробуем отбросить «словесный мусор» и «информационную шелуху». Это позволит нам констатировать уже вполне состоявшийся, хоть и не оформленный международно-юридически, союз России и Франции. Доказательства любой желающий найдет в публикациях СМИ, если будет способен отбросить «шелуху», генерируемую оппонентами внутри каждой из стран. И датой заключения взаимовыгодного союза следует считать, как это ни парадоксально, избрание Эмманюэля Макрона. Доказательства не уместятся, если их «разбирать», в рамках данной статьи, и поэтому будут приведены тезисно. Благо, каждый может проверить их адекватность просто «по-гуглив» новости последних лет.
Во-первых, это уровень встреч первых лиц и их характер. Например, организованный Макроном прием Путина в Елисейском дворце или участие Президента Франции в Петербургском экономическом форуме. И в том, и в другом случае, официальная информация о результатах визитов банально меркнет на фоне «знаковости» места и времени. Кроме того, любой заинтересовавшийся вопросом с удивлением обнаружит, что количество личных встреч руководителей двух государств, с момента избрания Макрона, максимально (например, чаще и дольше Путин встречается и беседует только с китайским лидером). Во-вторых, это фактическое, публично выраженное, согласие Макрона с тезисом Путина о «предсмертном» состоянии англо-саксонской версии глобализации и либерализма, и обращение к проекту «Большой Евразии» от Лиссабона и до Владивостока, инициатором которого для современной Европы являлся, вообще то … Шарль де Голль.
И, наконец, в третьих. Это потенциальный «обменный фонд» двух держав, используя который они могут достигнуть соглашения. Если рассматривать исключительно геополитические и стратегические интересы, в том числе исторически обусловленные, то следует отметить следующие.
Франция активизировала свое влияние на Ближнем Востоке, включая Сирию, Турцию, Ливан, Ливию, Иран, то есть на только свои бывшие подмандатные территории, но и соседние, а также Юго-Восточную Азию (Вьетнам, Лаос и т.д.), не «стесняясь» противоречий с Великобританией и США. Усиливается политико-экономическое давление и присутствие в странах зоны хождения «африканского франка» (14 государств). И, наконец, в результате последних событий в Европе (выборы в Европарламент и Еврокомиссии), Франция резко усилила свое влияние в этих институтах. В качестве «бонуса» можно считать Украину, где новый Президент, Правительство и Парламент сегодня рассматриваются как именно про-Европейские, а не про-Американские по персональному составу.
Россия заинтересована в лояльном со стороны Запада, и выгодном для себя, разрешении конфликтов в Сирии, Украине и Ливии. Кроме того, в последние годы отмечена повышенная военно-политическая активность Российской Федерации в странах Африки, преимущественно входящих именно в зону «ответственности» Французской Республики. При этом многие аналитики злорадно отмечали тот факт, что действия аффилированных с Россией «игроков» вели к усилению позиций… их французских «оппонентов». Случайность? И наконец, крайнее по времени PR-шоу, инициированное именно французской стороной и связанное с возвращением России в формат G8. Дело отнюдь не в значимости данного формата, но лишь в позиционировании основных игроков.
Представьте себе, абстрактно, что в условном «завтра» собирается новая международная конференция, аналогичная Ялтинской, и призванная определить миропорядок н ближайшие десятилетия. Если подобное мероприятие произойдет в результате очередного глобального вооружённого конфликта, то гадать, кто будет сидеть за столом сегодня бессмысленно, а с учетом ядерных реалий и бесперспективно. Вероятно, никто.
Именно поэтому «глобалисты» пытаются реконструировать современный глобальный мир без проверки его составляющих на военно-политическую силу и «отмороженность» властвующих элит, будь то Россия, США, Китай или иные ключевые игроки. В современном мире идет скорее «игра в войну», нежели подготовка к реальному конфликту. Участники активно разыгрывают свои карты на локально-региональных площадках, всячески избегая прямого конфликта военного конфликта. И в этой ситуации крайне важно именно КТО и С КАКОЙ СТОРОНЫ условного «игрового стола» будет сидеть, на ЧЬЕЙ стороне примет участие в игре….
Сегодня формируется пул тех, кто будет полноправным участником нового соглашения, определяющего параметры и условия очередного этапа глобализации. Россия и Франция – «игроки», уже сидящие за условным «столом», но имеющие не самый оптимальный расклад карт. Они не могут «сыграть» полностью самостоятельно, однако ситуация «за столом» такова, что они, даже по-отдельности, могут резко усилить одну из сторон. При этом их союз превращает каждого из них в полноценного игрока, резко увеличивая их общее количество. В этом не заинтересован никто из уже сидящих «за столом» полноправных участников (США и Китай), кроме нас самих. Состоится ли уже оформляющийся союз, сможет ли он избежать попыток внешнего воздействия, направленных на раскол, и каковы будут его условия и степень доверия сторон – вот основные вопросы настоящего времени в российско-французских отношениях. И главное, сможет ли каждая из сторон избежать искушения «кинуть» партнера и сесть за стол переговоров в качестве влиятельного союзника, целиком и полностью зависящего от «босса» (Россия от Китая, а Франция от США)?
Основным подтверждением наметившегося союза, сегодня, выглядят договоренности на Украине, Ближнем Востоке и Африке. Их поэтапная реализация, с учетом интересов сторон, может стать основой союза и гарантией всех иных договоренностей. В настоящее время, все выглядит так, как будто бы «процесс пошел», причем практически везде одновременно и параллельно. Осталось дождаться результата….
Самсонов А.И., научный сотрудник
Приволжского филиала ФНИСЦ РАН,
старший научный сотрудник НИИ проблем социального управления
